Вообще, если сравнивать этот месяц с предыдущими, то вышло как-то не очень здорово. Сначала Джулиан подхватил простуду, совершенно отвратительную, с температурой, соплями, слезящимися глазами и раздирающим горло и легкие кашлем. Тяжелая голова, целая батарея лекарств на столе, даже не подняться не поиграть. Отвратительное ощущение, отвратительная ситуация, но чудо, что он никого не заразил. И даже непонятно с чего его так подхватило, вроде же нигде не был, а заболел так, будто бы час плавал по ледяным озерам, а потом еще два стоял на вершине обдуваемой всеми ветрами скалы. И, каким-то чудом умудрился никого не заразить. Работать его конечно же никто не пустил и оставалось только наслаждаться своей болезнью, пусть единственное, что приносило радость это беспокойный долгий сон.
А потом он вылез. Выполз. Ощущения, по крайней мере, были именно такие, разве что Джулиан при его росте не был сильно похож на какую-то ползучую тварь. Скорее на ленивого лося, который отвык от работы и медленно втягивался обратно, без труда возвращая на лицо улыбку, но с трудом выстаивая за прилавком. Отвык. Хотелось домой, на этаж выше, переиграть в какую-нибудь часть Древних свитков, но вместо этого он заваривал дегустационный чай дня, чтобы соблазнить людей купить его себе домой и пожертвовать на помощь магазину и протирал пыль на полках. Не любил он это дело, но что поделать, пыль он не любил сильнее.
Присматриваться к людям снова он начал не сразу. Прошла пара недель прежде чем он понял, что один из посетителей, постоянных, из тех, что приходят сюда посидеть каждый день, в основном благодаря тому, что у них в магазине приятные приветливые продавцы с которыми хорошо поговорить, наоборот, приходит сюда вовсе не для разговора и даже без дружеского сопровождения. Джулиан стал примечать детали.
Посетительница была молчаливой. В процессе чего-то. Задумчивой. Что-то читала в электронной книге, Джулиан был слишком далеко, чтобы разглядеть. Все это знание не дало ему ровно ничего, потому что детектив из него на самом деле был такой себе. Но постепенно она стала привычной. Не крушила, не надоедала, просто... была. Это даже немного успокаивало, платить-то она не переставала.