- i don't how she do what she do in the dark
I think she put a root, put a root on my heart -

Школьные годы - беспечны. Школьные годы - прекрасны.
Многим сложно поверить, что на самом деле - это лучшие годы их жизни. Ведь именно сейчас, когда в голову бьет горячая кровь, когда кажется, что весь мир у твоих ног, что океан тебе по колено - ты готов на все.
На все ради улыбки того красавчика, что прошел мимо твоего шкафчика и посмотрел на тебя ну уж очень томным взглядом. Ты готов на эксперименты, на свершения от которых у твоих родителей волосы дыбом встанут в самых интересных местах. Ну или по крайне мере просто поседеют, каждому свое, как говорится. И вроде бы - живи, радуйся. Не думай о проблемах, которые потом покажутся тебе хорошей шуткой, но ведь все слышали о подростковом максимализме. Когда кажется, что из-за одного заусенца тебе руку отрежут и ты останешься навечно калекой.
Нет? Вот и я нет.

Будучи всегда человеком больше прагматичным, нежели полагавшим на собственные чувства – мне было это не известно.  Нет, конечно, я не пропускала влюбленных взглядов парней, некоторым даже отвечала взаимностью. Но, вот эти страсти по разбитому сердцу или чего еще – явно было не обо мне. Возможно поэтому многие в школе считают меня сукой, стервой и той, у которой вместо сердца камень.
Возможно, многим просто было не понять, глупыми головами, что я была воспитана в других правилах. И будучи дочерью Дэймона Стромхолда – по-другому и быть не могло.
Но этого не объяснить каждому, потому очередное утро проходит по обычному расписанию: подъем, привести себя в порядок, украсть сандвич у младшего, чмокнув его при этом в щеку. Выслушать последние новости, и напоследок, поцеловать отца, крикнув:
- Люблю тебя, пап! – и тут же скрыться за дверью.

Знаю, что он ответит тем же. Знаю, что стоит его трем детям покинуть дом, Дэймон облегченно выдохнет и пробубнит себе под нос, что-то вроде «и я вас». Ведь он никогда не скажет это прямо, он был не так воспитан. И в отличии от братьев, я это понимала.
В автобусе, заговорившись с Максом, я столкнусь с одним красавчиком из нашего класса – Джулианом. Он, наверное, что-то попытается сказать, но я как обычно слегка улыбнусь, воткну в уши наушники [не включая музыку] и сделаю вид, что его не слышу. Я не любила разговаривать по утрам с кем-то кроме собственной семьи.
И оп, еще одна монетка в банку стервы. Беда. Совсем беда.

В школе пройдет все как обычно: уроки, глупые смешки над шутками молодых учителей, шум в коридорах и обсуждения последних новостей. Все как всегда – скучно и однообразно. В нашей школе редко происходило, что-то интереснее Барбары, которая однажды потеряла трусики на танцах. До сих пор было загадкой: сделала она это нарочно или ей кто помог.
Меня же больше интересовала газета, в которой я постоянно проводила время. Иногда даже вместо некоторых уроков. Сегодня был примерно такой день. Мне необходимо было подготовить статью о предстоящей игре наших ребят с ребятами из другого города. И если текст был уже практически написан, то вот визуальное оформление страдало. Чтобы завтра статья оказалась в газете и подняла дух нашей команды, мне нужно было сделать всего пару фотографий, приписать к ним цитаты игроков и вот - все будет готово.
Но если бы все было на самом деле так легко. Так просто, я бы не начинала паниковать.
А паника началась лишь с одной маленькой детали, но очень важной детали - моя камера куда-то подевалась. Перерыв уже весь кабинет "журналистики", я обессиленно села на пол и взъерошила волосы.
"Не могла же я оставить ее дома!" - проносится в голове.

Я всегда носила камеру при себе, практически не выпуская ее из рук. Это было своего рода талисманом, моей надежды на то, что когда-нибудь я вырвусь из семейного гнезда и окажусь где-нибудь подальше от этого города. Там было большинство моих работ, что не видела школа... И если их кто-то присвоит себе,  я этого определенно не смогу пережить.
Тихо вздохнув, я прикрыла глаза, пытаясь успокоиться. Мне нужно было подумать. Всего лишь вспомнить все события дня, и тогда бы я поняла, где лежит камера.
Если бы все было так просто, дубль два.
Уже почти в тот момент, когда я успокоилась и начала выстраивать линию событий дня, кто-то беспардонно уронил папку в кабинете, в котором я была до этого одна. Открыв глаза, я чуть прищурилась, ища нахального нарушителя моей обители. Взгляд замер, когда тот нарушитель был выявлен.

- Джулиан, мать твою, Дэвис, - произнесла я слишком спокойным голосом, который в моем случае не предвещал ничего хорошего. - Ты разве не должен быть на тренировке, а не в моей редакции, куда доступ вам запрещен?

Чуть выгибаю бровь, поднимаясь с пола и отряхивая сзади юбку. Наверное, тут стоило бы на самом деле убраться. Но этот беспорядок, который я называла "творческим", меня вдохновлял. И так я лучше знала, где что лежит. Так что вновь откинув на задний план мысль об уборке, я скрестила руки на груди, внимательно смотря на Дэвиса.